Любой проект, связанный с добычей углеводородов, особенно в таких хрупких экологических зонах, как Арктика, несет определенные экологические риски

Вопрос только в том, должна ли эта экологическая страшилка останавливать развитие технологий и освоение арктических богатств. На этот и другие вопросы корреспонденту rus.ruvr.ru отвечает генеральный директор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов.
- На самом деле, арктические проекты - это уже не завтрашний день, а сегодняшний, - говорит Константин Симонов. - Напомню, что в этом году Россия начинает добычу на Приразломном месторождении. Канада и США давно уже ведут добычу в арктической зоне. Норвегия уже производит сжиженный газ на месторождении «Белоснежка», который тоже находится в арктической зоне. Мы рассматриваем сейчас проект Штокман по производству газа, тоже в Арктике. И, наконец, последнее соглашение «Роснефти» и «Exxon», правда, там разведочное бурение начнется в 2015 году, но тем не менее вплотную мы уже задумываемся о добыче в Карском море.
А почему это происходит? Потому что энергоносителей в мире много, нефти и газа - тоже. Но легкодоступные углеводороды уже заканчиваются, поэтому человечеству все равно приходится добывать углеводороды в очень сложных геологических зонах. Это не только Арктика. Возьмите глубоководный шельф в Бразилии или битумные пески провинции Альберта в Канаде, или Восточную Сибирь российскую, это очень тяжелые проекты. Но человечество вынуждено это делать. Нас становится больше, мы хотим жить комфортно, нам нужны углеводороды.
Это известная дилемма - экология или энергия. Я думаю, что сегодня, в XXI  веке, все-таки не все - за просто так. Либо мы уничтожим природу, либо мы получим энергоносители. Можно получать сегодня энергоносители, в том числе и в Арктике, соблюдая достаточно высокие экологические стандарты. Да, история нефтяной промышленности знает тяжелые экологические катастрофы. Самое интересное, что они далеко не в России происходят. Вспомните ту же печально знаменитую аварию на платформе BP в Мексиканском заливе.
Но, еще раз повторю, после этого российская сторона сделала ряд достаточно серьезных предложений. Скажем, президент Медведев предложил идею совместного глобального страхования экологических рисков. Возьмем то же Карское море, там до геологоразведки, до первого геологоразведочного бурения еще четыре года должно пройти.
За это время, безусловно, уже можно собраться совместно с экологами и решить, как Арктика будет осваиваться с учетом этих самых экологических рисков. Зачастую экология является такой дубинкой, при помощи которой мы лупим наши новые проекты, но развитие Арктики мы остановить не можем.
Более того, Россия на себя берет эти экологические обязательства. Напомню, что мы заявили программы очистки мусора, который в Арктике накоплен еще с советского времени. То есть, мы это делаем. Есть предложение по совместному страхованию глобальных экологических рисков. В общем-то, есть решение, которое позволяет экологические риски в Арктике минимизировать.
А у нас просто зачастую, к сожалению, как только заходит вопрос о добыче, скажем, на шельфе, тут же появляются экологи, которые по стандартной схеме начинают эти проекты лупить. И даже одни и те же животные там появляются - те же киты. Везде угроза китам. Зачастую там этих китов даже и нет в зоне добычи. История с сахалинскими китами показательна. Все слышали про этих серых китов, но, на самом деле, основная-то часть серых китов совсем не рядом с этими проектами живет.
Я не призываю к тому, что надо забыть про экологию и сказать: ребята, человечеству нужна нефть, нужен газ, давайте-ка мы на экологию Арктики махнем рукой. Вопрос не в этом, вопрос в том, что нельзя впадать и в другую крайность, когда говорят: ага, вы убьете китов, котиков, всю рыбу, всю Арктику, это такая хрупкая экологическая система. Да, хрупкая экологическая система. Но это не означает, что сегодня невозможна добыча углеводородов без учета высоких экологических стандартов. Это можно делать, это нужно делать, это вполне реальная задача.
- А каковы перспективы использования Северного морского пути вообще?
- Северный морской путь - тема достаточно интересная. Потому что, с одной стороны, вроде и неприятная история, связанная с тем же глобальным потеплением. Правда, там еще его эффект до конца не изучен, но известно, что ледяной покров сокращается. Это позволяет задуматься о развитии новых транспортных коридоров, включая и Северный морской путь.
На самом деле, преимущество Северного морского пути достаточно очевидно. Через этот Северный морской путь мы можем достаточно серьезно сократить срок доставки товаров, например, из того же Китая в Европу, или наоборот.
В принципе, можно просто посмотреть. Скажем, если сравнить путь, который проходят танкеры по Северному морскому пути и по другим каналам, то получится, например, что, если вы везете свои грузы из Мурманска в Японию без Северного морского пути, через другие существующие артерии, то у вас получится примерно 13 тысяч морских миль. А если Северным путем, то менее шести тысяч морских миль. И на самом деле такая экономия есть по всем направлениям. Маршрут из Европы в Азию или из Азии в Европу достаточно рентабелен.
Но сейчас мы говорим о Северном морском пути в контексте освоения Арктики. Потому что в Арктике запускается несколько крупных проектов добычи углеводородов, и вполне логичный путь, соответственно, поставлять газ и нефть танкерами на азиатские рынки. Тем более что там спрос растет и по причине отказа от атома и по причине развития экономики. Мы видим, что здесь получается, что двукратная будет экономия с точки зрения расстояния. Так что тут ясно, что Северный морской путь - это достаточно любопытная идея.
Да, никто не спорит с тем, что у Северного морского пути есть трудности, главная трудность - это лед. Несмотря на глобальное потепление, пока лед есть, возникает вопрос, можно ли осуществлять круглогодичную проводку без использования ледоколов. Потому что ледоколы - это достаточно дорогое удовольствие.
Тем не менее, Россия сейчас достаточно амбициозные программы заявляет по развитию атомного флота. А Россия, кстати, была и остается мировым лидером по наличию атомных ледоколов. Но не только, кстати, атомные ледоколы будут строиться, будут строиться и дизельные ледоколы. Не обязательно все сводится исключительно к такой тяжелой артиллерии, что называется, атомные ледоколы. Но такая программа есть, до 2020 года будет построено не менее трех атомных ледоколов нового поколения.
Плюс будет еще построено несколько дизельных ледоколов. Таким образом, процесс обновления будет идти. Это при том, что у нас все равно уже сейчас используются шесть атомных ледоколов, а у других стран их фактически нет. Например, в Китае всего один атомный ледокол, да и тот купленный у Украины фактически после развала СССР и находящийся в предынфарктном состоянии. Тут доминирование наше в Арктике с точки зрения транспорта очевидно, оно будет развиваться, и будет Северный морской путь фактически реанимирован.
Да, вопрос в оценках, сколько будет стоить транзит. Но по мере развития атомного флота, по мере развития вообще ледокольного флота, по мере сокращения, не стоит забывать, и толщины ледового покрова Арктики, я думаю, что этот путь будет становиться все более и более рентабельным. Но эта двукратная экономия по расстоянию делает проект, по крайней мере, очень любопытным.
- Каковы новые технические средства, технология освоения арктических углеводородных месторождений, если их вкратце описать?
- Вкратце их описать очень сложно. У нас, к сожалению, сложился такой устойчивый стереотип, что нефтегазовая промышленность, это такая архаичная отрасль, где копнул лопаткой землю, и фонтаном идет нефть. К сожалению или к счастью, это далеко не так. Сегодня нефтегазовая промышленность -  это достаточно серьезный, амбициозный проект, серьезная индустрия, которая использует совершенно фантастические технологии. Я часто говорю о том, что освоение Арктики - это задача ничуть не менее масштабная с технической точки зрения, чем освоение космоса.
И это далеко не преувеличение. Возьмем проблему геологоразведки. Вам нужно вести геологоразведку на дне моря в тяжелых климатических условиях. Там температуры достигают и минус тридцать, и минус сорока, а то и более градусов. И там используются аппараты, которые вполне похожи на луноходы, которые в свое время использовались для изучения Луны. Изучение Марса и других планет будет вестись примерно такими же устройствами. Таким образом, первый момент связан с геологоразведкой.
Второй момент связан с тем, что сегодня конкурируют две концепции - вести добычу с платформ или вест и добычу подводным способом. И та, и другая технология любопытна, они связаны с совершенно фантастическими по технической сложности решениями. Но наш проект «Приразломная» будет реализован при помощи платформы, которая уже построена. И в этом году эта ледостойкая платформа будет уже введена в эксплуатацию.
Это настоящий монстр. Высота только этой платформы 120 с лишним метром. И там ситуация такая, что максимальная высота волны бывает 12-13 метров, и эта платформа будет ее выдерживать. С точки зрения технологий это очень непростой проект. И возьмем наш Штокман. Вы добываете газ в море, потом вам нужно этот газ доставить до берега, а потом уже либо закачать в трубу, либо построить завод по сжижению газа. Это тоже достаточно тяжелая задача.
Или возьмем другой вариант, о котором я вам сказал, как делают в Норвегии. Они не добывают сейчас газ с платформ. Зато там построена сложнейшая система газопроводов, которые соединяют месторождения с берегом. А ведь это же требует совершенно фантастических по сложности задач систем управления процессом. То есть, у вас под водой колоссальная система извлечения газа и его транспортировки до берега. И при этом вам надо этим процессом управлять. Причем, не забывайте, что у вас эта система на глубине арктических морей, в соответствующих климатических условиях.
Таким образом, цепочка - добыча, транспортировка, геологоразведка, доставка затем до потребителя. Потому что это же колоссальная была задача для металлургии в свое время. Пришлось сделать специальную сталь Икс-80, которая выдерживает арктические нагрузки климатические. Сейчас рассматривается вопрос, как в условиях ледовой обстановки доставлять сжиженный природный газ с проекта «Ямал СПГ». Это тоже колоссальная по сложности задача, потому что никто пока еще в мире в условиях льда транспортировку сжиженного природного газа не осуществлял. Но это придется делать.
Таким образом, по всей цепочке, мы видим, стоят достаточно сложные задачи, но они решаются. И я вам привел пример только нескольких пионерских технологий, которые в процессе освоения Арктики используются уже сегодня, но задача стоит и дальше.
Поэтому на примере Арктики можно очень наглядно показать, что современный нефтегазовый комплекс - это не какая-та архаика. Это не какой-то примитивный процесс копания совковой лопаточкой, это крайне сложная отрасль, которая является магнитом для инноваций в соседних отраслях - машиностроении, металлургии, судостроении. То есть, есть масса задач, которая стоит сегодня перед смежными отраслями, абсолютно инновационных и пионерских.